Немецкий маршал Гудериан сказал о защитниках Брестской крепости: «Эти люди заслуживают величайшего восхищения».
Среди чуть более пятидесяти женщин и подростков, которые вместе с гарнизоном крепости держали оборону в условиях полного окружения, была Елизавета Чекурова (в девичестве Беляева), жена младшего лейтенанта,командира пулеметного взвода 333-го стрелкового полка Ивана Кузьмича Чекурова

Елизавета родилась 11 мая 1923 года в деревне Дремино Камбарского района в крестьянской семье. Когда началась коллективизация, родители переехали в деревню Орешниково и начали работать в колхозе. Лиза и ее младшая сестра Люба ходили в школу села Мостовое. Потом, уже в старших классах, Лиза училась в школе № 2 города Сарапула (впоследствии школа № 16). В конце 1940 года в Орешниково приехал в отпуск старший лейтенант Иван Чекуров. Бывший колхозник, он окончил курсы младших лейтенантов и с 1937 года состоял на службе в Красной Армии.
Перед самым Новым годом Иван сделал Лизе предложение и отвел ее в ЗАГС. Так десятиклассница стала женой командира Красной Армии и в начале 41-го года уехала с мужем в Брестский гарнизон. Их квартира располагалась на территории крепости - в Тереспольской башне, где жили еще восемь семей. Соседями была семья лейтенанта-пехотинца Алексея Федоровича Наганова. Через несколько месяцев Ивана отправили на курсы переподготовки в Белосток. 25 июня он должен был сдать последний экзамен и уехать вместе с женой на новое место службы в один из приволжских городов. В предвоенную ночь в крепости находилось примерно семь-восемь тысяч военных и шестьсот членов семей командного состава. К исходу 21 июня немецкое военное командование сосредоточило в районе Бреста ударную группировку правого крыла армии «Центр» в составе 4-й полевой армии и 2-й танковой группы. К штурму крепости были готовы 45-я и частично 31-я пехотные дивизии 12-го армейского корпуса, полк тяжелых минометов особого назначения, два дивизиона мортир, девять гаубиц калибром 210 мм, две артиллерийские установки системы «Карп». Вермахт начал боевые действия в 3.15 ураганным огнем артиллерии и реактивных минометов. Гарнизон крепости был застигнут врасплох, в результате этого врагу удалось в считанные минуты уничтожить склады, прервать связь. Были выведены из строя большая часть личного состава гарнизона, находившаяся в казармах, и большая часть боевой техники. В 3.30 командующий армией получил приказ командующего войсками Западного военного округа генерала армии Д. Г. Павлова о приведении советских войск в боевую готовность. Но уже в 3.45 немцы начали штурм. Непосредственно в обороне Брестской крепости принимали участие не более трех-четырех тысяч бойцов и командиров. Единого сопротивления гарнизон оказать не мог, так как был разбит на несколько отдельных очагов. Сильное сопротивление немцы встретили на Тереспольском укреплении, где дело доходило до штыковых атак, а также на Кобринском направлении. В первый день войны крепость была полностью окружена, но ее гарнизон не дрогнул. Круговую оборону возглавили политработники Е. М. Фомин, И. Н Зубачев, А. М. Кижеватов, П. М. Гаврилов и другие. Утром 22 июня,проснувшись от ужасного гула и ничего не понимая, Лиза побежала к соседям. Алексей Наганов находился уже в полной боевой готовности, рядом стояла жена - Анастасия Кондратьевна Морозюк. Прошло несколько мгновений, и в квартиру ворвались гитлеровцы. Алексей открыл огонь из пистолета, но схватка была неравной: сраженный пулей, Наганов упал. В окно полетели гранаты. Анастасию и Лизу оглушило, и они упали рядом с бездыханным телом Алексея. Фашисты сочли всех убитыми и покинули дом.
В 1948 году при разборке развалин Тереспольской башни были найдены останки Алексея Наганова. В кармане полуистлевшей гимнастерки сохранился его комсомольский билет. Рядом с телом лейтенанта лежал пистолет, в обойме которого осталось три патрона. Четвертый патрон лежал в канале ствола, а курок стоял на боевом взводе. Жители Бреста с почестями похоронили бойца и назвали его именем одну из улиц города.
Весь день 22 июня Лиза и Анастасия скрывались в башне, а вечером бойцы помогли им спуститься в подвалы казарм 333-го полка. Здесь Елизавета вместе с другими женщинами и подростками помогала бойцам сражаться: подносила снаряды, перевязывала раненых.
Через несколько дней стало очевидно, что уберечь женщин и детей не удастся. 28 июня командир им сказал: «Вы знаете, что такое приказ. Положение наше безнадежное. Мы - солдаты социалистической страны, и наш долг - стоять насмерть. Вы - матери, и ваш долг перед Родиной - спасти детей. Это для вас наш приказ: идите в плен. Да, много придется перенести, перестрадать, но это временное явление. Враг будет разбит, и тогда, где бы вы ни были, Родина найдет и спасет вас. После вашего отхода мы взорвем мост, чтобы преградить врагу путь в крепость».
Дважды предпринимались попытки вывести женщин и детей. Но фашисты тут же начинали стрелять. Тогда женщины и подростки, взяв с собой детей и несколько наспех сколоченных носилок с тяжелораненными, под белым флагом вышли из крепости.
Немцы не стали в них стрелять и повели к воротам. За крепостными валами женщины увидели несколько десятков пленных бойцов под охраной автоматчиков. Гитлеровцы поставили их в круг, а в середину втолкнули избитого, окровавленного политрука и начали над ним издеваться. Женам командиров из-за спин бойцов не было видно политрука, они только слышали дикие вопли истязаемого и глухие стоны бойцов - очевидцев этой расправы.
Потом пленных выстроили в колонны и под усиленной охраной погнали в лагерь под треск автоматных очередей: охрана пристреливала тех, кто выбивался из сил, кто посмел взять хлеб у крестьянки, выбежавшей на дорогу, кто замешкался и остановился...
Так начались для семнадцатилетней Лизы дни и ночи долгого фашистского плена. Немцы поселили пленных женщин и подростков в белорусские семьи из ближних деревень, а в апреле 1942 года отправили в Германию. Их содержали за колючей проволокой, плохо кормили. Пленных было так много, что они не могли даже пошевелиться, когда вповалку ложились спать прямо на полу.
Лиза работала на фабрике, где шили парашюты для немецкой армии. Советские работницы старались незаметно допустить какой-нибудь брак в работе, что-бы сделать парашюты некачественными. В конце концов немцы раскрыли диверсионную группу и многих расстреляли.
Потом девушке пришлось работать разнорабочей у немецкой фермерши, которая очень жестоко с нею обращалась. После войны Елизавета Никитична, вспоминая о ней, говорила: «Если бы встретила сейчас, задушила бы собственными руками».
О том, что их дочь в плену, родители Лизы узнали после освобождения Белоруссии: об этом им написала женщина, у которой она жила.
Когда советские войска вошли на территорию Германии, военнопленных повели в лес на расстрел. Спастись удалось немногим. Лизу в который раз смерть обошла стороной.
Вскоре ей улыбнулось счастье - она встретила лейтенанта Василия Васильевича Мухачева и вместе с ним в победном 1945-м вернулась в Сарапул. Здесь она работала на лесокомбинате. Здесь родила пятерых детей - четырех сыновей и дочку. В сентябре 1955 года ей написал писатель Сергей Сергеевич Смирнов, который первым стал собирать материалы о защитниках Брестской крепости: «Весной этого года, объезжая Брестскую крепость в поисках участников и очевидцев обороны Брестской крепости, я в деревне Саки получил Ваш сарапулъский адрес от колхозницы Матрены Загуличной. Она сказала, что Вы тоже были в крепости в дни боев...»
В течение многих лет Елизавета Никитична приезжала в Брест, встречалась с оставшимися в живых защитниками крепости. А в Сарапуле ее постоянно приглашали на пионерские сборы, линейки, уроки мужества, и она рассказывала детям о начале войны, о беспримерном мужестве советских бойцов.
Пережившая кромешный ад первых дней войны, гибель мужа, годы немецкого плена, видевшая сотни примеров беззаветной стойкости и мужества советских воинов, Елизавета Никитична, тем не менее, вряд ли могла представить, что последний защитник покинет крепость в апреле 1942 года. Оставшийся неизвестным воин, укрывавшийся в казармах 333-го стрелкового полка - там, где была и она, вышел из подземелья непокоренным, и фашисты склонили перед ним головы.
Об этом потрясающем факте рассказал уже после войны командир взвода боепитания 84-го стрелкового полка старшина А. И. Дурасов (вместе с другими военнопленными и евреями он работал в брестском госпитале). В апреле 1942 года его напарника Залмана Ставского, бывшего скрипача ресторана «Брест», увез немецкий офицер. Его доставили в Брестскую крепость к полуразрушенному подземелью в районе казарм 333-го стрелкового полка. У входа стоял взвод автоматчиков. Офицер объяснил, что в подземелье укрывается вооруженный русский, и приказал Ставскому спуститься вниз и уговорить бойца выйти наверх и сдаться. Под землей Ставский обнаружил человека в истлевшем обмундировании, заросшего щетиной. У него уже не было боеприпасов, и он согласился выйти из убежища. Скрипач помог ему выбраться наверх. Это был исхудавший человек выше среднего роста. На ветру развевались его длинные светлые волосы. На вопрос офицера, есть ли кто-нибудь еще в подземелье, он ответил: «Я один. Вышел, что-бы увидеть то, во что я крепко верил и верю сейчас - в ваше бессилие». Сказав это, он опустился на груду кирпича. Перед ним положили печенье, консервы, но он ни к чему не притронулся. Этот безымянный защитник Бреста стал героем книги писателя Бориса Васильева «В списках не значился», где он говорит врагам: «Крепость не пала: она просто истекла кровью».
26 мая 1965 года Е. Н. Мухачева была награждена орденом Отечественной войны II степени. Легендарная защитница Брестской крепости умерла в 1976 году.

Одним из первых, кто обратился к теме героической обороны Брестской крепости, был наш земляк - художник П. А. Кривоногов. В 1950 году он поехал в Брест и длительное время жил в крепости: беседовал с очевидцами боев, делал наброски. Оставшиеся в живых участники обороны Брестской крепости говорили, что не могут без волнения смотреть на эту картину, настолько она правдоподобно отображает пережитое ими.

Т. Пеганова,
помощник Главы города Сарапула.