Здравствуйте, дорогие родные: мама, брат Николай Степанович, дедушка Иван Васильевич, крестная Пелагея Ивановна, Маруся, Юра, Валентина и Стасик!
Шлет вам горячий привет и желает счастливой жизни ваш Иван. Во-первых, сообщаю, что я пока еще жив, но нахожусь в госпитале в очень плохом состоянии. Опишу все по по-рядку. 20-го августа мы перешли в наступление и под Яссами прорвали оборону врага. Вы, конечно, не имеете понятия, что тогда творилось. У румын на горе были каменные доты, дзоты, кругом проволочные заграждения, мины и на каждый метр - десятки пуль, мин и снарядов. Два дня наши солдаты лезли на гору, пролезали сквозь проволоку, подрывали доты. В каждом доте остались гнить румыны и немцы, которых мы закидывали гранатами, т. к. они не хотели сдаваться.
Много храбрых советских людей положили свои головы, но еще больше намолотили мы немцев и румын. На месте прорыва нет ни одного метра земли, куда бы не упали мина или снаряд.
Но как только прорвали оборону, мы сразу двинулись в прорыв. Шли день и ночь без всякого отдыха, переходили вброд реки и шли дальше. А реки здесь неглубокие, самое большее до груди, но очень быстрые. Держались друг за друга: если оторвешься, то утащит, как щепку. Кровавые мозоли всплыли на ногах, но мы все стремились вперед.
И вот в одном месте, уже недалеко, километрах в 30 от румынской границы, перерезали мы дороги отступающим румынам и немцам. И началась веселая жизнь. Целые полки румынской армии взяли мы в плен только одним своим полком. В день было по 5 - 6 тысяч пленных. Целые села были запружены повозками, автомашинами, лошадьми, новенькими пушками сдавшихся в плен румынских частей и немцев.
Мы не знали тогда, что кушать. Печенья, варенья, консервов, сахара, галет, макарон и всякого другого барахла было просто навалено кругом. А сколько было вина! Я взял себе только хороший кинжал, пистолет и часы.
А потом мы пошли дальше, зашли в Карпатские горы. Трое суток мы лезли с одной горы на другую, одна другой выше. Все барахло, какое было лишнее, побросали. Осталось только оружие и боеприпасы. Цепляешься за каждый кустик, чтобы не сорваться. Даже лошади и те падали и срывались под обрыв. А потом мы вышли к железной дороге и перерезали ее. И не дали немцам удирать по этой дороге.
Вот, как видите, что хотя и хорошо немцы драпают, но мы всегда успеваем перехватить им дорогу.
Сейчас уже давно нет войны с румынами. Они теперь помогают нам. Скоро добьем и венгров, т. е. мадьяр.
Мама, я вышел из строя, когда всего осталось 2 - 3 км. идти до Румынско-Венгерской границы. Сейчас.. (дальше идет текст, судя по всему, вымаранный цензурой) ...Чуть живой, весь посинел и такой страшный, что вы бы меня не узнали.
Вот и все, что я вам мог описать о своем житье.
Мама, получили или нет вы деньги 1200 рублей? Я тогда их отдал начфину, а сам пошел в наступление.
Пишите! Адрес: полевая почта 26027.

Это было последнее письмо с фронта, которое получили родные...

Степан Ефимович и Александра Ивановна Поповы растили трех сыновей. Старший, Иван, с детства тянулся к наукам. Перед самой войной закончил он техникум и вместе с дипломом бухгалтера получил направление то ли в Кезский, то ли в Ярский район (самый младший сын, Николай, сейчас точно уж не помнит). В январе 1942 года призвали его в армию - даже на часок не удалось Ивану вырваться домой, чтобы с родными попрощаться. Ушли на фронт и отец, и второй сын, Александр.
Сегодня единственным живым из всех, кому передавал свой последний привет с фронта солдат Великой Отечественной Иван Попов, остался его младший брат Николай Степанович Попов, проживающий в д. Оленье Болото. Он-то и передал нам в редакцию это письмо - единственную память о своем старшем брате. Кроме этого письма, не сохранилось ничего. Нет даже ни одной фотографии Ивана Попова - когда уезжал из родного дома в самостоятельную жизнь, взял все документы с собой. Кто ж тогда знал, что никогда больше с родными встретиться не удастся!
На письме нет даты, но можно догадаться, что писал его Иван Попов из Румынии в августе 1944 года. Больше писем не было. Не было и похоронки, из которой можно было бы хотя бы узнать, где искать могилу солдата. Получили родные только извещение с рвущими душу и оставляющими надежду словами: «...пропал без вести...»