Наша местная история неразрывно связана с историей общероссийской и мировой. Это лишь на первый взгляд кажется, что события, значимые только для деревни, волости или уезда, не являются отголоском, а то и началом каких-то больших исторических процессов.




Две даты в этом году в очередной раз заставили нас задуматься о том, чем была для России монархия – 400-летие дома Романовых и 95-летие расстрела царской семьи. В самом отношении к этим юбилеям весь непростой спектр исторических, политических, философских взглядов российского общества на монархию вообще и Романовых - в частности.

Достаточно полистать в Центральном Государственном архиве УР документы первой половины девятнадцатого столетия, чтобы увидеть, насколько регламентирована была жизнь империи – чуть ли не в каждом деле копии царских указов. Общеизвестный факт: даже эскиз решётки Летнего (бывшего Генеральского сада) лично утверждался государем Николаем I, в отличие от прочих прозванным Палкиным, что вряд ли справедливо. Что уж тут говорить о придании городского статуса Глазову и Сарапулу или открытии Оружейного завода на Иже!

Это всё деяния власти, так сказать, высшего порядка, пусть и применительно к нашей местности. Но ведь проезжали по нашим землям и Александр I Благословенный в 1824-м, и наследник престола, будущий Александр II Освободитель - в 1837-м году. Барышни в воздух чепчики от восторгу бросали, солдаты местной воинской команды во фрунт стояли на плацу, заводское начальство, волнуясь, свои владения показывало, а духовенство многая лета тянуло в новеньком, только что отстроенном ижевском соборе Александра Невского. К слову, заметим, что и сам храм этот возвели на 110 тысяч рубликов, пожалованных Александром Павловичем – и то, носил-то собор имя небесного покровителя царя.



Вообще, конечно, в ту далёкую от нас эпоху явление царя или наследника престола посреди необъятных российских просторов было сродни чуду. Протоиерей Григорий Утробин впоследствии писал о посещении Александром I Ижевского завода:

«Все, стоявшие с нами, плакали от умиления, плакали и мы. Да и как было не плакать от радости? Удостоились и мы – люди малые и тёмные – увидеть царя земного, - красное наше солнышко! – Эту радость, эти слезы и в могилу с собой унесу, говорила матушка. Действительно, покойная всегда плакала, когда только у ней заходила речь об этом событии».

А это уже описание В. Ф. Бердниковым ожидания Великого князя в Воткинском заводе в 1837 году: «У всех явилось какое-то повышенное настроение и желание как бы поскорее встретить дорогого Гостя:

«Ведь царский Сын! Ведь сам Царь посылает Его к нам посмотреть на наше житье-бытьё – говорили рабочие. Вот Господь и нам даст дожить до великого дня – увидеть Сына батюшки-Царя первый и, может быть, в последний раз» - говорили старики».

Впрочем, монарх или наследник престола вряд ли стали ближе народу только потому, что выпили мастеровые пожалованное угощение, или оттого, что дни тезоименитства объявлялись выходными. А вот сам факт ночлега в Ижевском заводе и Глазове, чаёвничанье и обед в Якшур-Бодье или Зуре, общение с простым людом на Балезинском перевозе через Чепцу впоследствии обросли массой легенд и преданий, сделали государя ближе и понятнее – будто сказка явью оказалась.

Нет, не зря в Ижевском заводе до самой революции хранили ружья, к изготовлению которых, пусть и символически, приложены были царские руки. В Воткинском же заводе ещё в 1840 году торжественно открыли памятник-якорь с надписью, что его «Наследник Всероссийского Престола, Великий князь Александр Николаевич удостоил ковать своими руками». Из-за якоря этого разгорелся нешуточный спор с Черноморским адмиралтейством, по наряду которого, собственно, он и ковался – на Чёрное море решили послать другой якорь, но моряки никак не хотели уступить такую ценность.

Побывали в наших краях и другие представители царствующего дома: герцог Максимилиан Лейхтенбергский, женатый на дочери Николая I, Великий князь и по совместительству генерал-фельдцейхмейстер Михаил Николаевич с сыном Сергеем. А его предшественнику, также Великому князю Михаилу Павловичу, никогда, впрочем, не бывавшему в Ижевске, «признательные подчиненные» даже поставили у нас памятник-колонну – проект утверждал лично Николай I.

Перед самой революцией в 1916 году с благотворительной целью ненадолго заехала в Ижевск Великая княжна Татьяна Николаевна. Местные обыватели немало дивились, когда по Троицкой мчался тарахтящий мотоциклет, в коляске которого сидела русская принцесса, направлявшаяся в амбулаторную лечебницу Красного Креста на Церковной – здание это и поныне стоит на улице Сивкова, хотя и в перестроенном виде.



Наверное, во многих шагах народа и монархии навстречу друг другу случалось немало показного, наполненного политического подтекста, где-то и начальство местное расстаралось из карьерных побуждений. Но ведь только этим не объяснишь появление многочисленных памятников Александру II Освободителю: в Глазове, Поломе, Каракулине... Теперь разве что краеведы помнят, что обе глазовские гимназии в какой-то степени были «царскими»: женская носила имя императора Александра II, когда-то побывавшего в Глазове, а мужская гимназия - имя государя Николая Александровича.

А как вам опера М. И. Глинки «Жизнь за царя», поставленная ижевскими гимназистками под руководством учительницы пения Э. В. Покровской? В фонде известного краеведа О. В. Севрюкова в ЦГА УР хранится фотоснимок с изображением ученицы гимназии Анны Волменской, исполнившей в этой опере роль Вани.

Да и храмов с часовнями в честь самых разнообразных царских дат построено у нас было немало. В том же Воткинском заводе возвели часовню Св. Благоверного князя Александра Невского в память 25-летия царствования Императора Александра II. В Ижевском заводе на средства прихожан, в основном знаменитого оружейного фабриканта И. Ф. Петрова, построили в Заречной части Покровскую церковь

«в ознаменование памяти Священного коронования их Императорских величеств Государя Императора Николая II и Государыни Императрицы Александры Фёдоровны».

Только в память 300-летия династии Романовых построили часовни в сарапульских деревне Кварсинской Гари и починке Сутягине, вознамерились открыть церковь в Сепыче, в селе Сиве расширили каменный храм, в селе Полозове церковь отреставрировали, возвели часовни в малмыжской Большой Кильмези и в нескольких починках Елабужского уезда...

В Сарапуле церковный староста Покровского храма Н. В. Смагин изъявил на собственные средства построить часовни

«в память выздоровления Государя Императора Николая Александровича от постигшей его болезни в 1900 г.»

В шарканском Тубоншуре поставили часовню в честь царевича великого князя Алексея Николаевича. Ну а в Глазовском уезде и вовсе

«в удовлетворение ходатайства прихожан вновь открытого села при поч. Городиловском... разрешено называть это село, как открытое в память чудесного спасения ГОСУДАРЯ ИМПЕРАТОРА НИКОЛАЯ АЛЕКСАНДРОВИЧА от грозившей в гор. Отсу Ему опасности, «Царским», каковым названием и именовать его по всем церковным и гражданским документам».



Встретилось мне в ЦГА УР и дело о строительстве «часовни на ключе между селом Чекалкой и д. Пентеги Сарап. у. в память дарования милостей крестьянскому населению в 1906 г. Государем императором». Да вот вам из него документ от 3 февраля 1908 года:

«Мы, нижеподписавшиеся крестьяне Вятской губернии Сарапульского уезда Мостовинской волости дер. Пентег, быв сего числа... в числе 55 человек, имеющих право голоса на сходе в присутствии сельского старосты Лавра Быкова, где выслушали ходатайство своих одноприхожан церкви с. Чекалки об отводе земли под постройку часовни на ключе... постановили: уступить под постройку часовни и дороги к ней... требуемое количество земли из своего собственного надела, в чём и подписуемся».

Кстати, строительство часовни на ключе поддержали и крестьяне окрестных деревень и починков, также поставив свои подписи. Место и впрямь было для них знаковым, ибо за несколько лет до того возле ключа были найдены в земле две иконы. Но немало пришлось преодолеть крестьянам препон для возведения часовни. Дошло до того, что в 1907 году на докладе министра внутренних дел

«о всеподданнейших чувствах, заявленных крестьянами села Чекалки, деревень Пентег, Макшаков и починков Сажина и Коврыгина ГОСУДАРЬ ИМПЕРАТОР собственноручно начертать соизволил: «ПРОЧЁЛ С УДОВОЛЬСТВИЕМ».

Однако построили часовню лишь в 1909 году.

Царь порой и сам входил в нужды своих подданных, как и положено высшей власти. «Вятские епархиальные ведомости» в мае 1912 года сообщали:

«О Всемилостивейшем пожаловании Государем Императором от Монарших щедрот 1000 руб. на постройку храма

Государь Император по всеподданнейшему докладу Г. Обер-прокурора Святейшего Синода ходатайства члена Государственной Думы председателя Комитета по устройству прихода при дер. Каменное Заделье, Глазовского уезда, священника Александра Попова о пособии на постройку храма в означенной деревне, в 15-й день марта сего 1912 года Всемилостивейшее соизволил пожаловать на означенный предмет от Монарших щедрот 1000 рублей».

Хотя, конечно, отец Александр Попов не простой священник села Балезино – ещё в 1907 году он был избран депутатом III Государственной Думы.



А вот называть меня монархистом не нужно – до этого высокого звания я ещё не дорос, поскольку воспитан пионерской организацией и Ленинским комсомолом. Но хорошо помню изумление, испытанное в Хабаровском архиве при изучении документов ижевцев и воткинцев, оказавшихся в эмиграции в Харбине. В подавляющем большинстве в графе «Политические убеждения» они писали: «монархист». Если прежде и были среди них те, кто симпатизировал эсерам или меньшевикам, то гражданская война окончательно излечила «любовь к розовому цвету». Впрочем, где монархия – там непременно словесные и вооружённые бунты, бомбы и революционеры. Диалектика, однако. Об этом и поговорим в следующий раз.