В безбрежных виртуальных просторах Интернета я искала любую информацию о Курской спецшколе ВВС, эвакуированной в Сарапул в 1941 году. Информация находилась. Я снимала телефонную трубку, набирала номер, и далекий неведомый голос рассказывал мне о Сарапуле времен Великой Отечественной, о мальчишках-«спецах», чьей судьбой стало грозовое небо Родины.

Приказом Наркома просвещения РСФСР от 14 ноября 1940 года было открыто двадцать средних школ Военно- Воздушных Сил. Большую роль в их создании сыграл прославленный летчик Михаил Громов. При его участии в мае сорокового года руководство ВВС обратилось в правительство с просьбой открыть авиационные школы Наркомпроса по типу артиллерийских с организацией интернатов для иногородних.
Занятия в школах начались 2 января 1941 года. Сюда принимались юноши, окончившие семилетку, имевшие по всем предметам хорошие и отличные оценки, а также годные по состоянию здоровья к службе в авиации. Личный состав спецшколы представлял собой батальон. Группа параллельных классов одного года считалась ротой, которая состояла из пяти взводов (классов), взводы - из отделений. Начальник и завуч были гражданскими лицами, а два заместителя - кадровыми военными: один по политической подготовке, второй - по строевой подготовке. Обязанности командиров рот и взводов исполняли классные руководители из преподавательского состава. Летом у курсантов был обязательный 45-дневный лагерный сбор.


Курсанты спецшколы ВВС

Василий Семенович Шелехов, бывший курсант Курской спецшколы ВВС:
«Мы изучали школьные предметы, но математику, физику, географию, черчение - по специальным программам. Носили форму, соблюдали уставы и наставления Красной Армии. Кроме общешкольных дисциплин, изучали военные и специальные.
Летом были обязательно военные лагеря. Жили в палатках, изучали самолеты и двигатели. Совершали полеты на ПО-2, осваивали езду на мотоцикле. Особое внимание уделялось военной подготовке.
Питание было скудное. На ужин давали кусочек хлеба, ложку картофельного пюре и стакан чая. Но мы не хныкали. Хронически недосыпали, т. к. отбой был в 23 часа, подъем - в 6. Сил не хватало даже на занятия физкультурой. Но никто не пропускал урок бального танца. Особой популярностью пользовались вечера танцев с приглашением девочек из школ города...
Из выпуска 1942 года мало кто остался в живых: наши «спецы» принимали участие в Курской битве, летали в штурмовой авиации».


Вадим Алексеевич Кирпиченко (1922-2005)

Генерал-лейтенант ФСБ, один из руководителей службы внешней разведки ФСБ РФ. После окончания Курской школы ВВС служил в десантных войсках. С января по май 1945 года в составе 103-й гвардейской воздушно-десантной дивизии участвовал в освобождении Венгрии, Австрии, Чехословакии.

Почетный гражданин г. Курска, почетный профессор Академии внешней разведки. Автор мемуаров «Из архива разведчика» (1993), «Разведка: лица и личности»(1999). Награжден орденами Ленина, Октябрьской Революции, «За заслуги перед Отечеством» IV степени, «Знак Почета», двумя орденами Красного Знамени, 38-ю медалями СССР, России и иностранных государств.

Житель г. Курска, ветеран войны Петр Алексеевич Михин:

«Директором Курской школы ВВС с момента основания и до закрытия (1955 г.) был Павел Лаврентьевич Забабурин. До этого он работал зам. директора партшколы. В 1937 году директора арестовали как врага народа. Его жена попросила Павла Лаврентьевича купить у нее велосипед мужа, т. к. у нее было затруднительное материальное положение. Забабурин купил велосипед, и за это его на три года исключили из партии и сняли с должности. А в 1940 году назначили директором 4-й спецшколы ВВС.

Это был очень серьезный, умный, талантливый руководитель. Все курсанты отзывались о нем как о справедливом, принципиальном, хотя и немного педантичном человеке».

МОЯ давняя коллега по Сарапульскому педучилищу Тамара Александровна Быкова, узнав, что меня интересует Курская школа ВВС, поделилась воспоминаниями далекой молодости: «С началом войны в здании школы № 1 (школа № 15), где я училась, разместился госпиталь, а нас перевели в школу № 3 (ныне № 17). Мы учились во вторую смену, а в первую - курсанты, будущие летчики. В городе их называли «спецами». На занятия они ходили строем, одетые в черные форменные шинели.

Между «спецами» и нашими девчонками завязалась дружба. Курсанты оставляли для нас в партах записочки, а мы на них отвечали. С большим удовольствием бегали на танцы: все «спецы» хорошо танцевали.

Надежда Михайловна Кривоносова (Сарапул): «У студенток бродильного техникума (сейчас пищевой техникум) с курсантами было творческое содружество: общий хор. У нас была солистка с хорошим голосом, она собиралась поступать в консерваторию, но помешала война. А у курсантов был отличный запевала с необыкновенной фамилией - Серебро. Вместе мы проводили танцевальные вечера. Ну, и влюблялись, конечно. Моя однокурсница вышла замуж за курсанта Валентина Пивоварова. И у меня был друг - Юрий Бродский. В июле 1944 года школа ВВС возвратилась в Курск.


Студентки бродильного техникума Валя Баранова, Нина Гончарова, Тоня Самакаева, Роня Ерошкина, Нина Мещерякова, 1944 г. Надпись на обороте: Фотографировались после отъезда школы ВВС № 4.


ПОЧЕТНЫЙ гражданин поселка Черемисиново Курской области Василий Тимофеевич Гринев, которому я позвонила накануне его 85-летия, удивился: «Как Вы обо мне узнали?» А потом тут же превратился в мальчишку: «В 1941 году я чуть не утонул в вашей Каме!» И рассказывал, рассказывал. Время - деньги. Я попросила Василия Тимофеевича прислать воспоминания электронной почтой и начала диктовать адрес. Но, услышав, как он уточняет, о какой «собаке» идет речь, решила действовать испытанным дедовским способом. И совсем недавно получила письмо от удивительно жизнерадостного человека: «На здоровье не жалуюсь, чего и Вам желаю» (заключительная фраза письма).

Из письма В. Т. Гринева от 15. 01. 2010. : «В спецшколу ВВС № 4 я поступил по дополнительному набору в 1941 году. Шла война. Курск бомбили ежедневно. В городе не было никаких воинских частей, и нам, спецам, приходилось оборонять его от вражеских налетов, охранять объекты.

В конце сентября школу разбомбило. Через пару дней весь личный состав вывезли на восток. В октябре мы доехали до Сарапула, где нас разместили в двухэтажном здании по улице Азина. Занятия проводились в здании средней школы на окраине города.

После окончания учебы первая рота (десятиклассники) была направлена в Яновскую военную школу авиамехаников, находившуюся в г. Котельниче Кировской области. Двадцать пять выпускников, в том числе
и я, туда не попали, т. к. нам не исполнилось восемнадцати лет. Но через некоторое время все-таки мы добились, чтобы и нас направили учиться в эту школу.

16 августа 1942 года мы приняли присягу, и в тот же день весь личный курсантский состав (за исключением нас, семнадцатилетних) был отправлен на фронт. Как потом рассказал мой товарищ по спецшколе Иван Мазуров, большинство курсантов погибло, а он остался на всю жизнь калекой.

Я попал на фронт в 1943 году в 783-й штурмовой авиационный полк. Вместе со мной были мои товарищи: Альберт Бабаев, Николай Булгаков, Григорий Вялых, Иван Коновалов, Виктор Калайдо, Николай Сентищев, Вячеслав Рыжков и др. В этом полку мы проходили практику: летали в качестве стрелков на самолетах-штурмовиках ИЛ-2. Участвовали в Орловско-Курской битве, в освобождении Орла.

После «практики» вернулись в Котельнич, сдали экзамены и были направлены в летное училище Оренбурга».


В. Т. Гринев (род. в 1924 г.). Ветеран Великой Отечественной войны, ветеран журналистики. Член Президиума Черемисиновского районного Совета ветеранов. Почетный гражданин Черемисиновского района Курской области. В 2003 году за многолетнюю плодотворную работу по социальной защите ветеранов награжден орденом Дружбы (Указ Президента РФ № 532)


Самым впечатляющим был разговор с преподавателем биологии Курской школы ВВС Л. П. Гмид. Прочитав, что 16 сентября 2009 года ей исполнилось девяносто два года, я позвонила в научно-исследовательский институт Санкт-Петербурга (ВНИГРИ), где она когда-то работала, и попросила дать ее домашний телефон. Очень любезный голос удивился: «Зачем домашний? Людмила Павловна каждый день на работе!»

Небольшая пауза, и в трубке раздался чуть глуховатый, но такой живой, быстрый и будто родной голос: «С удовольствием расскажу все, о чем спросите. В 1918 году мои родители, спасаясь от голода и революционных беспорядков, поехали из Петрограда в Сибирь. Их высадили на станции Балашиха под Пермью. Здесь мы прожили пять лет, а потом переехали в Сарапул. В 1934 году я окончила школу № 1 и поступила на геологический факультет Ленинградского пединститута им. Герцена. В 1940 году - в аспирантуру.

Когда началась война, со студентами была на оборонительных работах под Лугой, затем под Псковом. В конце 1941 года приехала к родителям в Сарапул. Где мне с моей геологией было работать? Вот и устроилась в спецшколу. Как все преподаватели, носила шинель, жила по уставу. Очень нравилось работать с курсантами, хорошие были ребята. В 1943 году уехала в Казань, продолжила научную деятельность».

Сегодня Л. П. Гмид - выдающийся ученый-литолог (литология - наука о камнях и осадочных породах). С 2002 года участвует в договорных работах по изучению продуктивных отложений Западной Сибири. По-прежнему каждый день работает в отделе литологии ВНИГРИ за микроскопом.

Не желая утруждать Людмилу Павловну, я попросила записать ее воспоминания знакомую студентку. Но Людмила Павловна не стала утруждать студентку: «Вы знаете, Геле некогда, у нее столько занятий! Я все сама написала, сбегала на Центральный почтамт: с местного отделения письма идут медленнее. Ничего-ничего, мне не трудно! Правда, мороз был жуткий!»

Я искала курских «спецов» и нашла удивительных людей с такой красотой духа, с такой жизненной силой и неувядаемой молодостью! Жаль, что их не искали юные следопыты Сарапула: живая история - это совсем другая история, она измеряется рукопожатием.

Молодые граждане Сарапула, пожмите руку ветеранам Великой Отечественной, которые пока еще рядом.


Л. П. Гмид в рабочем кабинете ВНИГРИ, Санкт-Петербург, 2002 г.