Именно так называлась в своё время популярная телепередача. Помнится, ещё Высоцкий съязвил в свое знаменитой песне о психбольнице: «Удивительное рядом, но оно запрещено». Собственно, запрет-то мы сами на себя накладываем.
Слов нет, для верующего человека поклониться Поясу Пресвятой Богородицы или Дарам Волхвов, привезённым с Афона – дело великое. Но при этом не худо бы и свои святыни знать. А то ведь получается несуразица – многочасовая очередь выстраивается к тому же поясу, не зная, что в одном из московских храмов хранится частица его.



История России и история христианства давно переплетены теснейшим образом. Зачастую историческую реликвию не отделишь от православной святыни. Посмотришь описания церквей Сарапульского, Глазовского и других «удмуртских» уездов – тут мощи святых угодников, тут древнее Евангелие или старинная чудотворная икона.
Про Великорецкий крестный ход в нашей Вятской губернии каждый знал, но разве менее известен у предков был крестный ход Сарапульский или Николо-Берёзовский, когда особо почитаемую всеми окрестными жителями чудотворную икону доставляли из Николо-Берёзовки в Сарапул в память избавления от моровой язвы аж четыре сотни лет назад. Сейчас к этой традиции прикамский город возвращается.
Смотришь старые газеты и понимаешь, что даже тот, кто не имел возможности отправиться в паломничество, всё равно не был оторван от остального православного мира. 1900 год – в Сарапул доставляют в Старцевогорский монастырь икону Св. Гурия, Казанского Чудотворца с частицами его мощей. Сам Преосвященнейший Никодим, Епископ Сарапульский хлопотал об этом. Казанский Владыка сочувственно отнёсся к этому духовному порыву – просьбе «о даровании сей святыни новоучреждённому Сарапульскому Старцевогорскому монастырю». И был крестный ход к пристани, и многолюдная встреча святыни.
А в июне следующего 1901 года в Сарапуле состоялось торжественное перенесение из Николаевского единоверческого храма в Крестовую церковь при Архиерейском доме Афонских святынь: иконы Божьей Матери – Милующей, «Достойно есть», и ковчега с частью Древа Животворящего Креста Господня и частицами мощей Св. Иоанна, Предтечи Господня, Св. Первомученника Архидиакона Стефана и Св. Великомученика Георгия Победоносца. Заметим, что, судя по архивным документам, ходатайствовал об этом минимум дважды сам протоиерей Сарапульской единоверческой церкви Кирилл Рябов.
Кстати, после литургии в Крестовм храме молились и «о даровании дождя совершенно засохшей земле». И на следующее же утро начался долгий и тихий дождь, наконец-то напоивший почву.
Выходит, не случайно во время торжественной службы уже новый сарапульский Владыка Епископ Владимир сказал:
«Какая великая благодать Божия посетила сей св. храм, а в нём и весь нащ Богоспасаемый град Сарапул!
Весьма знаменательно и назидательно для нас, - святыня эта давно таилась в нашем городе, долгое время была как бы под спудом; а ныне неожиданно явлена нам не ведавшим о ней и не искавшим её. В этом нельзя не видеть действия особого Промысла Божия о нашем граде».



29 августа 1903 года стало знаменательным днём для деревни Дуванак Сарапульского уезда. Местные жители своими силами, хотя и с помощью благотворителей, смогли перестроить обветшавшую часовню. Так с благословения епископа Дуванак обзавёлся собственным молитвенным домом, с которого и началась история церкви, а, значит, уже и села.
День для столь важного события был выбран не случайно: именно к 29 августа с незапамятных времён «в деревню приносится из Нечкинского храма икона Св. Предтечи и Крестителя Господня Иоанна для служения пред нею молебнов как в домах местных крестьян, так равно и в часовне для приходящих сюда богомольцев из окрестных сёл и деревень».
Ничего удивительного, что к иконе этой было у православного населения столь благоговейное отношение. Церковная летопись села Нечкино сообщает об этой святыне следующие сведения:
«Икона Св. Славного Пророка, Предтечи и Крестителя Иоанна, изображающая его в виде ангела и стоящая в иконостасе правого придела под серебряною ризою, как уверяют многие старожилы, есть здесь древнейшая. Она писана якобы в Москве с подлинной иконы, стоящей в соборе Ивана Великого. Для написания иконы сей тоже будто бы ездили нарочно в Москву здешние прихожане из починка Чукавина (ныне Космодамианского прихода) и из деревни Дуванака, почему икона сия и была первее местною в Дуванакской часовне, а оттуда, хотя и перенесена сюда (т. е. в Нечкино) по настоянию бывшего сего села священника Стефана Дьяконова, в церковь из опасения, дабы кто не похитил серебряную с оной рузу, но поднесь 29 августа ежегодно носится она к оной часовне…»
Не удивительно, что к этому времени стекалось в Дуванак огромная масса богомольцев, что, в конце концов, и привело к расширению небольшой часовни и превращению её в молитвенный дом, где на переносном антиминсе разрешено было совершение Божественной литургии. И для самих дуванакцев это было настоящим чудом, что у себя дома они могут все от малых до древних стариков присутствовать при совершении таинства Евхаристии.
А вскоре в Дуванаке стояла уже деревянная Иоанно-Предтеченская церковь. Поначалу была она приписной к Нечкинскому храму, лишь в 1910-м образовался самостоятельный приход. Более того, ещё через несколько лет жителям Дуванака разрешили строить уже каменный храм, закладку которого и провели летом 1913 года.



А разве не чудом было, что в июне 1904 года Сарапул посетил сам Иоанн Кронштадтский! «Великий молельщик за русский народ» навестил своего духовного ученика – Сарапульского епископа Михея, ранее служившего на флоте капитаном 1-го ранга и избравшего новую стезю во многом под влиянием отца Иоанна.
«После высадки на пристани высокочтимый пастырь, в сопровождении преосвященного Михея и громадной толпы народа отбыл в собор, где и совершил, совместно с епископом Михеем и в сослужении 24 местных и приглашённых из уезда священников, божественную литургию. Само собой, разумеется, небольшой старинный собор далеко не был в состоянии вместить всю эту массу народа, которая хотела присутствовать в храме, где молился любимейший и популярнейший в обширной матушке России священнослужитель; большинство богомольцев запрудило прилегающую к собору площадь, ожидая выхода и благословения о. Иоанна Кронштадтского, дорогого всем «батюшки».
Заметьте, последнее слово в заметке в «Вятских епархиальных ведомостях» дано в кавычках. Явно подразумевается не столько обозначение священного сана – батюшка Иоанн, но, в первую очередь, и нечто тёплое, домашнее, родственное. Отголоски этого почувствовал я, когда увидел в Кекоранской церкви большую старую фотографию в деревянной раме, висела она рядом с иконами – портрет Иоанна Кронштадтского, один из тех, что хранились век назад во многих деревенских избах в красном углу и уже тогда бывшие сродни иконам. А потом хозяева передали свою реликвию в храм.
Ничего удивительного, что уже в то время Иоанна Кронштадтского многие почитали как святого человека, а ведь канонизировали батюшку в России лишь в 1990-м году. И не одно Божье слово было его оружием в борьбе за душу человеческую. Священник неоднократно жертвовал на храмы и школы нашей Вятской губернии, к примеру, для Зяглудской вотской школы, на расширение храмов в селе Полозово Сарапульского уезда, в селе Мартелово Глазовского уезда…



Увы, всё переменилось в советское время. В том же Сарапуле в 1920-е при Воскресенской церкви закрыто кладбище, где было много кирпичных склепов. Иные ушлые молодчики приноровились разбирать и продавать этот кирпич, о чём и подал жалобу священник И. С. Колчин. И уполномоченный по делам религии фиксирует в своём отчете 1953-го года:
«Так, гражданин г. Сарапула Суслов Григорий Александрович, без определённых занятий, 16 мая стал разбирать один из таких склепов. В склепе оказался гроб с похороненным священником. Суслов вскрыл этот гроб, ломом отделил череп от скелета, затем взял этот череп, оторвал от него бороду и выбросил бороду и череп. Находившееся в гробу евангелие взял и унёс домой. Так как могила находилась у дороги, то около могилы собралось несколько граждан, которые с возмущение наблюдали эти действия. Затем они направились в церковь, выражая своё негодование и протест…»
Протест этот мог, кстати, выйти боком всем, даром, что времена стали помягче. Любопытно, что, несмотря на просьбы, милиция никого не прислала, хотя выяснилась ещё масса неприглядных и попросту хулиганских поступков в храме гражданина Суслова. Потребовалось, чтобы республиканский Совет Министров дал указание сарапульскому исполкому, чтобы те урезонили святотатца и хулигана, дабы не вызывать возмущение верующих.
Несколько лет назад бродил я по заброшенному селу Дуванаку, искал место, где стояла деревянная церковь. Прах, тлен и запустение… Хотя на соседнем поле соседнее сельхозпредприятие убирало картошку, шумела техника и слышались голоса, было такое чувство, будто я на кладбище. Здесь рождались люди, жили, венчались, работали, молились, на исходе лета непременно ожидали любимую и почитаемую икону, а с ней массу богомольцев – и куда делось всё то, ради чего и жило столько поколений?!
Конечно, судьба многих наших святынь в безбожные годы оказалась печальной. Где сейчас тот самый напрестольный крест Нечкинской церкви, одолженный ижевскими священниками и к которому прикладывался Александр Благословенный? В церкви села Кулюшево когда-то хранилось старинное Евангелие и древняя «икона Св. Великомученицы Екатерины, принесённые, как гласит предание, каким-то Московским протопопом, который будто бы и построил первую деревянную церковь…» Ну, если каменный храм в селе датируется 1819-м годом, то судите сами, когда могли построить первый из дерева. А в соседнем Колесникове хранилась чудотворная икона Скорбящей Божией Матери. И так повсюду. Удивительное и чудесное оказалось под запретом, но ведь души и памяти никакие запреты не касаются.